24 февраля разделило жизнь Мартина на до и после. До - Мартин был уважаемым гражданским активистом, фотографом, куколдом и соевым профеминистом. Родители нарекли его совковым именем Георгий, но в оппозиционный тусовочке его знали исключительно под именем Мартин. Role model для Мартина всегда был Илья Варламов. Мартин пытался угнаться за ним и стать оппозиционным фотографом номер два, после основателя Городских проектов и партнера Макса Каца. Мартин также делал себе пудель-​like прически, чтобы выглядеть небинарно и вольнодумно в затхлом Мордоре, пытался стать трендсеттером в твиттере и регулярно посещал антикафе на Трубной, где проводили медитации и арт-​перфомансы радикальные феминистки, гражданские активистки и небинарные квир-​персоны.

Особой гордостью Мартина стал мем «усы Мартина», где он умудрился выглядеть как %%%%%, делая кунилингус. К тридцати годам Мартин почувствовал себя успешным фрилансером, наконец-​то сумев слезть с родительских подачек и стал зарабатывать донатами. Как и подобает в либертарианской среде, Мартин женился на 17-​летней активистке, создав полиаморную ячейку общества. В последнее время Мартин любил чилить в кофейне «Пес да лис» на Лесной, где мастхэвным кейсом стал лавандовый раф на безлактозном соевом молоке от баристы Кунислава. Там Мартин познакомился с урбанистом Марком Баровским и его партнером, стал посещать лофт на Новослобосдкой, где заседали урбанисты и гонять на электросамокате по Москве с новыми друзьями. Не обошлось у Мартина и без биполярочки и выгорания, так модно принятых в оппозиционной среде. Поэтому Мартин, как и большинство куколдов и профеминистов, стал регулярным посетителем фемдачи кураторки Даши Серенко и сокураторки Сони Сно, где проходил процедуры в яме с говном и медитацию у психологини Леры. Параллельно Мартин готовился к защите к кандидатской по гендерной лингвистике в ВШЭ и изучал курсы барбера для самообразования. Спокойная размеренная жизнь оппозиционного активиста.

А потом грянуло 24 февраля. Мартин привычно собрался на антивоенный оппозиционный митинг, положив в карман сэлфмэйд аусвайс демократического журналиста и укутавшись жовто-​блакитным прапором. Неожиданно прилетело. В этот раз полиция почему-​то не тихо и застенчиво переносила под ручки модных оппозиционеров в автозак, где они дружно делали сэлфи и выкладывали в инстаграм, а натурально била в табло. Рядом стонал активист штаба Навального Клитодар Мосьман, которому досталось дубинкой от майора омоновцев. Тихо скулила «Мы здесь власть» вебкамка Попонька с приключениями, которой жестоко поцарапали палец. Диссидент Геннадий, который помнил еще Булата Окуджаву, качал головой и беспрестанно повторял «При Валерии Ильиничне такого бы не было». Стало вдруг совестливо и гадливо на душе. Как из душа окатило. Мартин почувствовал, что у него выгорание. Ему хотелось в лофт к урбанистам, смотреть стримы Сталингулага, сериалы Нетфликс и видосы Юрия Дудя, а не вот это все. Мартин понял, что это последняя капля. Пора валить из этой страны. Хватит это терпеть. Доколе? Дотянулся проклятый Путин.

Стремительным домкратом начались быстрые сборы полиаморной семьи. Донаты подходили к концу, поэтому Мартин плюнул на гордость и попросил у ватанов-​родителей 200 тысяч на авиабилеты и на первое время. Смотря как Мордор обстреливает свободную Украину калибрами и искандерами, Мартину было так страшно, что даже задумывался пересечь границу ночью тайными тропами. Лететь решили через Ереван. В аэропорту Домодедово Мартин все время оглядывался, боясь появления наряда ОМОНа, который арестует его и кинет в тюрьму к Алескею Навальному. На таможне, чтобы запутать режим и лично террана Влада Путина, Мартин дрожащим голосом соврал таможеннику, что едет в гости к дяде Рафику. Накатывалась паническая атака и близилось выгорание, поэтому тяжелые чемоданы несла Настя, которая тоже проклинала эту страну за абьюз, газлайтинг, слатшейминг, сталкинг, менспрединг и белый цисгендерный гетеросексуальный патриархат. И только когда самолет ушел на взлет, Мартин почувствовал люто-​бешенное облегчение. Жизнь куколда заиграла новыми красками. Впереди ждала свобода. «Девочка, экодельки нам принеси и веганское соевое молоко. Мы в Тбилиси летим».